Борлаг системы ГУЛАГ | Где добывали урановую руду

Из воспоминаний вольнонаемного И. Е. Кудели:

«И мы, и заключенные все время жили в огромных палатках. В бревенчатых бараках располагалось только начальство лагпункта и охрана. Морозы там были жестокие, а через дыры в нашей брезентовой крыше просматривались звезды… Получали мы прилично — по две тысячи рублей… Но выходить из Мраморного ущелья запрещалось. Нельзя было подходить к лагерной зоне. Хотя в самой штольне заключенные работали без охраны…»

Не буду подробно рассказывать о Борлаге, потому что есть человек, который может рассказать лучше. Фил Филимонов из Благовещенска, координат которого я, к сожалению, не могу найти, посвятил исследованию мраморного ущелья не один год и написал замечательную статью.

Всего штолен было 4, вертикальная сегодня полностью поглощена ледником, еще две доступны для посещения, а последняя, говорят, завалена взрывом и запечатана свинцовой пластиной с надписью и факсимильным оттиском «ГУЛАГ СССР. БЕРИЯ». Кое-кто из исследователей-энтузиастов считает, что именно здесь нашли свою могилу те самые 700 заключенных, которые после приказа о ликвидации лагеря, должны были остаться на месте для использования «по особому распоряжению».

Вид на ближнюю штольню.

Возле верхних штолен сохранились остатки подъемных механизмов, тачки, металлический желоб, по которому руду скатывали вниз. Но мы туда уже не пошли. Сейчас жалею, но тогда сил не было вообще и зубы стучали от сырости и холода

Из воспоминаний вольнонаемного И. Е. Кудели

«… В выработках не было никакой принудительной вентиляции. Работали в едкой пыли. Почти все делалось вручную. Условия тяжелые. Когда начали не выполнять план, нас заставляли работать сутками. Три-четыре смены подряд. Не выходя из штольни. Но спать же хочется… Так мы, не соображая, что делаем, падали на эти кучи руды и спали прямо на них. Нам тогда говорили, что добываем свинец… Все было засекречено. Я, например, так ни разу и не увидел, как отправляли уран из ущелья… Но хорошо помню, что было много пустой породы. Очень много. Вскоре, практически все, что добывали, шло в отвал».

Нашли табличку.

После гибели Азаровой группу геологов-альпинистов, ведущих исследование залежей урановой руды в этом тяжело доступном горном районе Центрального Кодара, с 1949 года организовывала (тогда ещё МС по альпинизму) Пахарькова Любовь Яковлевна (1917-1968).

(Из официальной биографии Пахарьковой Л. Я.)

«…В 1949 году Любови Яковлевне было поручено подобрать группу альпинистов для работы с геологами, геофизиками и топографами на одном из предприятий ПГУ, расположенном в труднодоступном горном районе северо-востока Союза. Важность задания, трудные климатические условия, высокогорье, сложный скальный рельеф заставили геологов требовать помощи от квалифицированных альпинистов. Любовь Яковлевна подобрала группу из 8 человек, которые в течение 1,5 лет успешно проводили эту работу, когда зимой морозы доходили до –56 градусов…

…Создав на месте школу производственного альпинизма, подготовила группу 20 человек из числа специалистов по правильному владению альптехникой, что обеспечило выполнение производственных заданий. Все это и решило задачу. Группа в короткий срок выполнила задание руководства ПГУ. Лично Любовь Яковлевна, единственная женщина группы, участвовала в обработке геофизиками сложнейшего отвесного скального участка стены, работая по 10-12 часов на скалах, зимой при температуре ниже – 50 градусов С. Там же Любовь Яковлевна совершила с топографами несколько первовосхождений на неизвестные вершины, уходя в дальние походы с караванами оленей. Их этих походов иногда по месяцам не возвращались на свою базу… Ей и группе товарищей… было присвоено звание «Заслуженный мастер спорта СССР». Она была четвертой женщиной Союза, получившей это звание по альпинизму…»

Находясь в ущелье, постепенно впадаешь в состояние какой-то подавленности. Если не знать, что там происходило, его даже можно назвать красивым, дико красивым. Стены — мокрые, черные или серые, теряются в тумане. Везде либо морось, либо вода, либо камни, остовы строений еще больше омрачают картину. Хочется и посмотреть все-все, и поскорее уйти, холод и сырость пробирают до костей, мозг просто не справляется с потоком мыслей: как тут можно было жить, что люди здесь чувствовали…

Нашли камень поприветливее, пообедали и быстро пошли назад, навстречу солнцу. Стоило выйти с территории лагеря к началу тропы, дождь исчез, хотя за спиной затянуто серой пеленой было все. Стало как-то веселее. А потом солнце решило вознаградить нас радугой и теплом.

Не знаю, как у других, но мне было не по себе еще и на следующий день. Когда говорят: «Щас бы Сталина! Подняли бы страну!», хочется отправить этих болтунов в Кодарлаг. Сначала на лето вниз — на дорожные работы без репеллентов и накомарников, а потом на зиму — в штольни.

Странно проводить отпуск в таких местах…

Автор