Белые Столбы | Заброшенное наследие Шехтеля

Место, в которое давно хотел попасть. Старинный особняк купцов Патрикеевых в стиле «модерн», построенный в 1907 году известнейшим русским архитектором Ф. Шехтелем, прообраз клиники Стравинского из романа Булгакова «Мастер и Маргарита». Ещё совсем недавно тут располагалась городская больница, однако во второй половине 2017 года она была переведена в другое здание. Теперь «рыцарский замок» выдающегося зодчего стоит заброшенным. Хмурая, мрачная усадьба в тени осеннего парка словно затерялась во времени. Вокруг выросли современные дома, пыльные автомобильные трассы, а сама усадьба за 100 лет своей истории словно пропиталась этой «больничной» атмосферой. Её облик был сильно изменен, внутренние интерьеры подверглись значительной перестройке, а когда-то просторные залы оказались разбиты на больничные палаты. Но, несмотря ни на что, особняк смог сохранить свою красоту и статность. В интернете почти по пальцам можно перечислить снимки внутреннего убранства здания. Поэтому я предлагаю читателям отправиться на увлекательную экскурсию и увидеть первый подробный фотоотчёт изнутри главного усадебного дома.

«Дом скорби засыпал…Бор на противоположном берегу реки, еще час назад освещенный майским солнцем, помутнел, размазался и растворился… В тихих коридорах потухли матовые белые лампы и вместо них согласно распорядку зажглись слабые голубые ночники, и все реже за дверями слышались осторожные шажки фельдшериц на резиновых половиках коридора…» (с)

Особняк, в котором впоследствии расположилась больница, был построен купцом С. П. Патрикеевым по проекту известных архитекторов Ф. О. Шехтеля и А. А. Никифорова в 1907 году. Расположился он в непосредственной близости от будущего канала имени Москвы в уютном, в свое время, загородном уголке. Место было выбрано довольно удачно. С одной стороны — недалеко от важной транспортной артерии Российской Империи, с другой — одновременно и в красивом зеленом районе. Напротив усадьбы располагался сосновый бор, да и воздух здесь был куда чище, чем сейчас. Стоит заметить, что до каменного загородного дома Патрикеевых здесь располагался не менее красивый деревянный барский дом семьи Колли/Еналеевых, однако в 1905 году он сгорел.

«Купцы Патрикеевы являлись почетными гражданами города Москвы. В их собственности было десять домов, сдаваемых в аренду под магазины, рестораны и жилье. Сам Сергей Павлович на протяжении 21 года (с 1893) работал в Московской городской думе в разных комиссиях. Позже по указу императрицы Марии Фёдоровны определен Почетным членом московского Совета детских приютов. За особые заслуги в этой области С.П. Патрикеев был награжден орденами Святого Станислава III степени (1896) и II степени (1903), орденом Святой Анны (1899). В одном из изданий утверждалось, что особняк был построен не для жилья семьи купца, «…а для устройства загородного ресторана. Однако Священный Синод запретил открытие ресторана по соседству с храмом». С другой стороны, с этой версией не вяжется факт того, что семья Патрикеевых была глубоко верующей и регулярно посещала церковные богослужения. В любом случае, нам доподлинно этого неизвестно. В 1911 году С. П. Патрикееву было пожаловано дворянство.»

Так вышло, что это место было знакомо мне уже давно. Особняк — с такой необычной для наших краёв архитектурой — словно манил и хранил какую-то тайну. Главный дом сильно отличается по своему облику от традиционной дворянской усадьбы девятнадцатого века. Формы, объёмы и линии особняка отсылают скорее к рыцарскому замку, чем к загородной усадьбе . «Средневековые» башни, овальное чердачное окно, заросший парк…Серые кирпичные стены, от которых словно веяло атмосферой декаданса (кстати, очень символически, что дом был построен на рубеже эпох). В 2011 году нам с друзьями-краеведами удалось получить разрешение от Минздрава и посетить больницу. Однако было отснято далеко не все. Многие помещения и интерьерные детали сфотографировать не удалось, поскольку здание являлось действующим медицинским учреждением, и в нём находились больные. Да и широкоугольного объектива тогда на руках ещё не было. Поэтому было решено вернуться. Прошло шесть лет…Я сидел дома и спокойно пил чай, как вдруг раздался звонок: «А Вы знаете, что больница съехала, и здание стоит фактически заброшенным?». Уже через несколько дней мы с другом выдвинулись на место. По приезду мы узнали, что в особняке ещё остались работать главный врач со сторожем. Они наотрез отказались пускать нас внутрь, а о будущей судьбе здания им ничего не было известно.

А через месяц мы вернулись…

Попав на территорию, первым делом мы направились к парадному входу. Долго и упорно стучали, звонили, звали, но никто нам не открыл. После чего было принято решение обойти здание вокруг. С тыльной стороны особняк смотрелся ещё более мрачно и запущенно. То тут, то там в кирпичных стенах видны были трещины, а старинная ограда и балюстрада была разбита. Прогулка начинала затягиваться, но тут нам повезло. Одна из дверей туго, но верно открылась. Видимо, сторож не закрыл щеколду. Так мы оказались внутри — цель была достигнута.

Старинное фото усадьбы с фасада, найденное на просторах интернета.

Однако мало оказаться внутри, нам нужно ещё понять, где находится охранник. Стоит заметить, что в здании местами был включен свет, что добавляло особой напряжённости ситуации. Буквально на цыпочках мы добрались до главного холла… Сделаю небольшое лирическое отступление и расскажу о внутренней планировке усадебного дома.

…На фотографии перед нами — холл и центральная часть первого этажа особняка, следующая за главным входом. Парадная деревянная лестница ведёт на второй этаж. Позади нас за дверью раньше располагался просторный двухэтажный бальный зал (позже перестроенный, теперь там больничные палаты). Слева от нас — небольшой предбанник, организованный внутри лестничного проёма уже в советское время. Справа от нас — замурованный проход, раньше, скорее всего, ведущий к прогулочным террасам и главному залу. Коридор прямо — уходит в сторону первого этажа, где раньше располагались комнаты прислуги, а совсем недавно — больничная кухня…

«В 1914 году С.П. Патрикеев неожиданно занемог, и через две недели скоропостижно скончался. Перед смертью Сергей Павлович, предчувствуя трагические события войны и революции, собрал своих детей и так напутствовал их: «Наступят дни страшных испытаний для Отечества. Но я говорю вам, если и потеряете материальные блага, все равно оставайтесь в России. В лаптях, но со своим народом». По его кончине попечителем семьи стал брат Павел Павлович. В 1918 году Патрикеевы выехали из Москвы в Саратов, где их ограбили. Лишившись последних средств, Патрикеевы смогли вернуться в Москву лишь в 1919 году. Павел Павлович еще некоторое время обитал на лестнице собственного дома, пока его не устроили в дом инвалидов, откуда, впрочем, он сразу ушел. Так и жил на улице… Умер он в 1957 году в электричке. Непростая жизнь сложилась и у детей Патрикеевых…»

Вплотную приближаемся к комнате охраны…Неужели они спят? Или затаились в помещении? Или просто не слышали нас? Загадка. В конце концов не выдерживаем и открываем дверь. Охраны в здании банально не было. Нам категорически повезло, скорее всего у них была пересменка или просто временное отсутствие. Очень странная ситуация, но и такое бывает — в здании горит дежурный свет, а никого нет. Следующая мысль — «Охрана может прийти в любой момент». Пора приниматься за съёмку, и немедленно. Первым делом мы направляемся на парадную лестницу, которая приводит нас к роскошному витражу в стиле «модерн». Пожалуй, это одна и главных достопримечательностей этого особняка. В этом здании, не сгинувшем в огне революции, не погубленном в «больничный» период, уцелевшем в наши года — каким-то чудом сохранились все три витражных окна.

«Но вернёмся непосредственно к истории загородного особняка. Когда началась Первая мировая война, Патрикеев передал здание под госпиталь для раненых русских воинов. А в июне 1918 года здесь был открыт противотуберкулезный санаторий. С 1920 по 1925 годы его главным врачом был крупный специалист по внутренним болезням профессор Ф. А. Гетье. Интересен также факт, что санаторий дважды посещал Ленин, о чем нам также подсказывает памятник вождю, установленный в парке. После санатория в особняке была организована городская больница, а зданию был присвоен статус «объекта культурного наследия федерального значения». Кстати, усадьба и больница у местных жителей получила негласное название «Белые столбы» благодаря белым въездным столбам в усадьбу, которые стояли ближе к шоссе, но позже были утрачены.

Присмотримся к деталям витражей поближе. И если для Петербурга — витражи не такая большая редкость, для Москвы — явление, встречающееся гораздо реже. Разноцветные сюжетные стекла уцелели в рамах трёх окон центрального холла.

Начинаем осмотр особняка с изучения первого этажа. Предметами декора холла и коридоров здесь также выступают поздние бронзовые советские светильники, хорошо вписывающиеся в общее оформление здания.

Открываем дверь и из холла попадаем в коридор, который раньше являлся не чем иным, как двухэтажным бальным (ресторанным?) залом. Коридор вместе с палатами на первом этаже и аналогичными комнатами на втором этаже, образовывал единое пространство. Справа от входа располагался красивый камин.

Пройдем налево. Здесь, прямо за стеной главного холла, расположился бывший кабинет УЗИ. Поскольку естественное освещение здесь отсутствует, приходится полагаться только на ламповый свет. На фотографии — декорированные деревянные двери, ведущие в сторону зала.

УЗИ-аппарат, выведенный из эксплуатации, чем-то напоминает робота. Сложно представить, что в XXI веке в Москве в больнице кабинет диагностики может находиться в таком помещении. Со стен сыпется краска, с потолков — штукатурка. Современные технологии, однако. Одну из дверей в комнате украшает медальон.

Недалеко от бывшего зала расположился выход на террасу. Широкие светлые окна и умиротворяющие виды в сторону осеннего парка. Когда-то терраса была в два раза больше и открытая, но последующие перестройки привели к разделению её на две части. Кстати, в этой части здания совсем недавно был проведён евроремонт. Второе крыло террасы я покажу дальше по тексту.