Захватывающий фоторепортаж из Чернобыльской зоны ☢

Уровень радиации в городе местами не превышает записанные показатели из Киева, на некоторых участках маршрута и вовсе удивляет существенно низшей отметкой.

Факт или миф: в Зоне категорически запрещено наступать на мох, якобы именно этот вид растений опасен высоким уровнем радиации.

Что ж, здесь можно сказать и «да», и «нет». Все дело в том, что в на территории зоны отчуждения можно наблюдать поистине удивительные проявления радиационного фона: шаг вправо или шаг влево от проложенных маршрутов, и показатели дозиметра тут же могут резко измениться. Также на улицах, площадях есть сильно фонящие пятна, и если вокруг может быть чисто, то у малого заметного куста или дерева на вашем пути дозиметр выдаст показатель, превышающий норму в два, а то и три раза. Необязательно на месте пятна окажется мох. К примеру, обходить доводилось насыпи песка, высокую траву, деревья. Поэтому в Зоне категорически запрещено садиться, ложиться или прислоняться к чему-либо, не разрешается также подбирать какие-либо предметы в качестве сувениров.

Бетоноперегрузочный узел у Рыжего леса

Поездка «ЧЕРНОБЫЛЬ-ТУР» в преддверии 32 годовщины была также посвящена вопросу сохранения некоторых объектов Зоны и внесения их в список наследия ЮНЕСКО. Ведь, как отмечают организаторы, никто не в силах сохранить заброшенные города, однако вполне возможно обеспечить поддержку наиболее интересным и важным объектам.

Одним из таких сегодня называют бетоноперегрузочный узел в нескольких километрах от ЧАЭС. Уникальная конструкция довольно мрачного вида сыграла в 86-м одну из наиболее важных ролей.

«Когда стали строить саркофаг, туда ушло огромное количество бетона. Как вы понимаете, вокруг ЧАЭС была самая загрязненная территория, то есть машина, которая туда заехала, она априори была уже заражена, «светилась» вся. Бетон завозили из других частей Зоны, и был построен некий узел, куда заезжали «чистые» бетоновозы и сливали бетон в другие машины, предотвращая распространение радиации», — рассказал директор организации Ярослав Емельяненко.

Замер фона на бетоноперегрузочном узле. Показатель дозиметра — 0.52 мкЗв/ч (52 мкР/ч)

Внушающих размеров эстакада сконструирована таким образом, что позволяла сливать бетон из одной машины в другую без посредственного контакта. На подъезде к узлу уже в салоне автобусов взвыли дозиметры: уровень радиации в этом месте достигает 50-70 мкР/ч, то есть превышает норму вдвое. Особенно грязной является площадка под эстакадой, куда подъезжали грузовики, буквально из-под реактора. У подножья конструкции намертво застыли насыпи бетона.

По правую сторону от эстакады тянется полоса Рыжего леса. В свое время именно эта местность приняла на себя самую большую дозу радиационных выбросов, деревья высохли, порыжели, отчего лес и получил свое прозвище. Сегодня радиационный фон на маршруте у Рыжего леса немногим превышает 50-60 мкР/ч. Большая его часть была ранее уничтожена и зарыта в землю.

Город Припять

Пять микрорайонов, пять школ и около двух десятков детских садов. Железнодорожный и автовокзалы, речной порт и порядка 50 тыс. жителей со средним возрастом 26 лет. Некогда перспективный и стремительно развивающийся город Припять сегодня остался в истории, на его месте — опустошенные и разграбленные высотки, вовсю разгулявшаяся природа и поодинокие следы поспешно эвакуированного населения.

Глаза разбегаются, буквально все хочется увидеть ближе, однако с недавнего времени в Зоне действует строгое правило: всем посетителям этой местности запрещено входить в здания: большинство из них сегодня в аварийном состоянии, существует риск обвалов и сыплющихся стекол. Не стоит также забывать и о фонящих пятнах, разбросанных порой в самых неожиданных местах.

В Припяти мы провели около часа, также передвигаясь группами по проложенным ранее маршрутам. Застывший город превратился в некую инсталляцию и каждая новая его локация захватывает дух: дом культуры, спорткомплекс, ресторан, отель. Все это погрязло в жутких красках и мертвой тишине.